Роджерт дю Танкрет как раз торопился отпраздновать свою победу, когда взорвался огненный порошок. Нечестивый рыцарь утратил слух и чувство равновесия и не мог отдавать связные приказы.

Потом он оправился, но у него нашлись враги не только среди правоверных, но и среди его же единоверцев. Братство приказало дю Танкрету покинуть Гериг – якобы из-за его ранений. Роджерт пытался оспорить приказ, но, ослабев от ран, не смог противостоять людям, которых прислали, чтобы его выдворить.

Гора вернулся в Тель-Муссу. Бывшие осажденные встретили его радостными криками и благодарственными речами.

– Теперь Роджерт по-настоящему разъярен, – сказал купавшийся в потоках лести Нассим юному Азу. – Он найдет способ причинить нам зло. Понадобится больше…

– Люди всегда причиняют зло. А этот человек – охотнее прочих. Но вам удалось то, на что даже не надеялся мой двоюродный дед.

– Что мне удалось? Мальчик мой, не вижу тут особых поводов для радости.

– Генерал, злобная птица рух изгнана из гнезда. Черный Роджерт покинул Гериг, где к нему невозможно было подобраться на расстояние удара. Его же собственные соотечественники выдворили негодяя из крепости. Теперь до него можно дотянуться. И половина арнгендцев надеется, что кто-нибудь дотянется. А что вы имели в виду, когда сказали «понадобится больше»?

– Больше бойцов и оружия, коней и вьючных животных. И самое главное – денег. Некоторые зовут меня скупцом, но казна моя опустела.

Нассима Ализарина действительно считали прижимистым, но он не жалел, что потратился на фальконеты и огненный порошок. Особенно огненный порошок. Больше его не осталось.

Нассим лучше прочих усвоил урок, выученный в Арн-Беду, и весьма сожалел, что формула порошка не известна правоверным – тем, кто не служит эр-Рашалю аль-Дулкварнену. Свои запасы Гора пополнял из одного источника, и источник этот располагался далеко в Обители Войны. Каждая бочка обходилась весьма дорого.

Но порошок был хорош.

– Я видел, что можно сделать с его помощью, – признал Азим, – и поддержу вас.

– Благодарю.

– Рано меня благодарить. Я обещал свою поддержку, но вам придется отправиться в Шамрамди, чтобы там добиться своего.

Нассиму не хотелось никуда ехать. Он так долго проторчал в глуши (да еще попал в эту ужасную заварушку в Идиаме), что сил у него почти не осталось. Ненависть, вызванная смертью Хагида, не угасла, но стала не такой жгучей. В сердце военачальника ша-луг появилось место и для других чувств. Он осознал, что можно давать себе отдых, хотя и не научился этого делать.

– Я – калека, – пожаловался Нассим Азиму. – Слишком долго был одержим местью и не смогу существовать при дворе.

– Возможно. Но это мы выясним зимой, – сказал Азим, а потом доверительно шепнул: – Мой родич приступит к освобождению Святых Земель, как только пробьется трава.

Нассим вздохнул. Как он устал! От него уже почти ничего не осталось, а то немногое, что все же осталось, союзники желали обратить против кого угодно, но только не против его заклятых врагов.

20

Обитель Богов, время и течение

Девятый Неизвестный чувствовал на себе тяжесть всех прожитых лет, хотя помнил из этих лет только самые занимательные, а остальные напрочь забыл. Да и стоит ли верить воспоминаниям? Неужели можно столько прожить? Волшебник чувствовал себя почти таким же разбитым, как и после освобождения из Обители Богов.

На этот раз его измотали поиски сына Арленсуль.

Вознесшийся, приняв человеческий облик, сидел вместе с Кловеном Фебруареном в созданной магией элен-коферов таверне – вернее, в воплотившейся мечте о таверне, в самом духе, в идее таверны. В такой тавернистой таверне Фебруарену не доводилось бывать еще ни разу. Там сидели люди и гномы, на несколько минут даже заглянул один смельчак из моров. Все громко болтали и сквернословили. Складывалось твердое впечатление, что честному человеку здесь совсем не место. Тут следовало забыть про все остальные миры.

Может, это тоже в своем роде карманный мир?

Нет, подобно многим другим творениям элен-коферов, таверна почти целиком была иллюзорной.

– Это все не важно, – сказал вознесшийся. – Как у тебя дела?

– Отличился в срединном мире – потерпел сокрушительное поражение. Нашел десять тысяч мест, где нужного нам человека нет. А кстати говоря, у Арленсуль точно сын родился?

Нелепо получится, если он по недосмотру проглядел женщину.

– Да, сын. Так сказано в легенде.

Вознесшийся уже научился не тратить времени попусту и не реагировал или даже не обращал внимания на, как он их окрестил, «подначки» Девятого Неизвестного.

– Почему ты решил встретиться именно здесь? Чтобы я засвидетельствовал, какое хорошее тут пиво? Не могу, брат. Слишком уж горькое и мутное пойло гномы сварили.

Фебруарен солгал: пиво было поразительно вкусным, особенно для забегаловки в такой глуши – прямо-таки в другом мире. Без сомнения, гномье пиво показалось бы отменным любому.

– Элен-коферы – искусные умельцы, – равнодушно пожал плечами вознесшийся. – Пиво превосходное. Если кому-то не нравится, значит у него что-то со вкусом. Хотел тебя кое с кем познакомить.

Кловен Фебруарен быстро прикончил пинту и очень хотел попросить вторую, но потом счел это неразумным – и та, первая, уже давала о себе знать.

– Вкусно, – проворчал он. – Ладно, веди.

Вознесшийся в облике Свавара вышел из таверны и направился к стоявшей у причала большой ладье.

– Как здесь все поменялось, – заметил Фебруарен.

Обитель Богов теперь была не такой мрачной. Вернулся к жизни прибрежный городок. Повсюду проступал цвет, словно пришла весна и принесла обновление этому миру. Божественная ладья из развалюхи превратилась в роскошный корабль.

Прямо за ладьей была привязана лодка, с причала Фебруарен мог видеть только ее мачту, торчавшую из-за борта, но старик не обратил на нее внимания.

– Перемены еще не закончились. Если только сюда по-прежнему будет просачиваться сила. Этот мир далек от своего прежнего облика, но…

Вознесшийся остановил волшебника, развернул его и показал рукой.

Фебруарен взглянул на вершину горы. Небесную Крепость частично скрывали облака, они возникали справа от нее, потом, словно влекомые могучим ветром, неслись прямо на нее и исчезали слева.

– Мост! – вдруг выпалил Фебруарен. – Элен-коферы починили радужный мост!

К воротам крепости действительно вела яркая дуга великолепного радужного моста. Да и сама крепость тоже будто бы чуть помолодела.

– Почти полностью. Теперь по нему можно пройти. Если хочешь попробовать.

– Очень хочу. Если осилю подъем.

В Обители Богов трюк Фебруарена с перемещением по-прежнему не действовал, даже когда открылись ворота в срединный мир. Он мог запрыгнуть сюда из своего мира, но внутри приходилось ходить пешком. Даже к воротам и от ворот. Если плыть на ладье, хотя бы одежда не мокнет.

– У элен-коферов есть повозка, запряженная козами, на ней можно подняться в гору, когда решишься.

– Но мы же шли не туда?

– Да, мы шли на ладью.

Вознесшийся, как выяснилось, хотел показать волшебнику одно занимательное семейство: дедушка, его дочка с мужем, их одиннадцатилетний сын и восьмилетняя дочь, все бледные, костлявые, с жиденькими светлыми волосами. За пленниками следил страж элен-кофер, которого Фебруарен не узнал. Вознесшийся решил никого никому не представлять.

– Эти люди сбежали через пролив Ормо, – сказал он. – Раньше они поклонялись Ветроходцу, потом нашли лодку и приплыли сюда.

Он многозначительно поглядел на Фебруарена, давая тому понять, что рассказ беглецов вызывает у него некоторые сомнения.

– Понимаю. Необычный исход.

– Да, но Ветроходец и не пытался сделать из своих последователей фанатиков. Они просто выполняли волю бога, потому что боялись его больше всего на свете. Харулк – карающее божество.